Производство вырвалось за пределы фабричных стен (глобализация, делокализация, аутсорсинг и проч.). Граница между рабочим временем и свободным временем стала расплывчатой и проницаемой. До недавних пор иудео-христианская цивилизация видела залог искупления и избавления именно в труде. Теперь же работы становится мало, да «и та совсем не та». Типичной стала ситуация не пролетария, а прекария. Какой сценарий «экономии спасения» может предложить общество? Сможет ли цивилизация строиться на фундаменте уже не труда, но досуга? Особую амбивалентность обретает свободное время— время преодоления отчуждения и вместе с тем время потребления, а также сфера инвестиций мощных «индустрий досуга». Не становится ли оно по-своему продуктивным, а заодно и новым источником отчуждения? Как это влияет на конструирование субъективности? Как истолковывать новые феномены— сетевую солидарность, постоянное виртуальное взаимодействие, требования «пособия на существование», альтернативные экономические и экологические микропроекты? Расценивать их как маргинальные забавы или же как основу завтрашнего полиса и ойкоса? Политики на Западе регулярно обещают «реиндустриализацию», а в России— поворот от сырьевой к высокотехнологичной экономике. Акакое будущее— в России и в мире— показывает барометр культурных практик? Таким был круг вопросов, которым занималась в течение 2013г. научно-учебная группа «Труд, знание и досуг в постиндустриальном обществе» в рамках проекта, финансируемого Научным фондом НИУВШЭ «“Когнитивный капитализм” через призму культурных практик и дискурсов (сравнительный подход)» (№ 13-05-0013).