2020. Т. 21. № 1

Миграция — важная и актуальная проблема современного мира. Многие страны сталкиваются с проблемами интеграции мигрантов и их адапта- цией к новым условиям жизни. Одним из показателей степени интеграции и адаптации мигрантов является уровень их субъективного благополучия, ко- торое обычно определяется теми же факторами, что и благополучие других людей, — хорошее здоровье, высокая зарплата, наличие работы и молодость делают мигранта более счастливым. Тем не менее при принятии решения о переезде в другую страну мигранты часто руководствуются только эконо- мическими мотивами и недооценивают ценность неэкономических харак- теристик принимающих стран и регионов. В данной работе мы пытаемся определить, в какой степени экономическое благополучие регионов России (валовой региональный продукт) и социальный капитал, размещённый в них (среднее доверие и количество мигрантов-соотечественников), влияют на удовлетворённость жизнью мигрантов. Кроме того, мы проверяем, оказы- вает ли воздействие на благополучие мигранта факт вступления страны исхода в Таможенный союз (ТС) — позже ставший частью Евразийского экономического союза (ЕАЭС), — наделяющее мигрантов теми же трудо- выми правами, которыми обладают граждане РФ. Для ответа на постав- ленные вопросы используются данные Росстата и Российского монито- ринга экономического положения и здоровья населения (РМЭЗ) НИУ ВШЭ (Russia Longitudinal Monitoring Survey — Higher School of Economics, RLMSHSE). Основным методом анализа является кросс-классифицированная многоуровневая линейная регрессия. Результаты анализа демонстрируют, что уровень экономического развития региона не оказывает независимо- го влияния на удовлетворённость жизнью мигрантов. Более важными для субъективного благополучия мигрантов оказываются социальные факто- ры: эффект среднего доверия и количества мигрантов-соотечественников в регионе положителен и статистически значим. Также обнаружено, что факт вступления страны исхода мигранта в ТС оказывает положитель- ный и статистически значимый эффект на уровень удовлетворённости жизнью. Мы связываем данный эффект с уменьшением экономических и психологических издержек миграции.

Идея выплачивать людям доход независимо от выполнения ими работы или её поиска может показаться безумием. Однако за предоставление безусловного базового дохода каждому индивиду — как богатому, так и бедному, как экономически активному, так и неактивному — выступали такие крупные мыслители, как Томас Пейн, Джон Стюарт Милль и Джон Кеннет Гэлбрейт. Долгое время эту идею не принимали всерьёз. Сегодня, когда традиционное государство всеобщего благосостояния скрипит от возросшего на него давления, базовый доход стал самым широко обсуждае- мым в мире проектом в сфере социальной политики. Филипп Ван Парайс и Янник Вандерборхт отстаивают мысль, что базовый доход поможет справиться с экономической незащищённостью и социальным исключением в XXI веке. Они соединяют аргументы из области философии, политики и экономики, чтобы сравнить идею базового дохода с соперничающими про- ектами защиты от бедности и безработицы; прослеживают её историю; отвечают на экономические и политические возражения против безуслов- ного дохода, в том числе на аргумент о порождаемой им тенденции к при- туплению стимулов и поощрению поведения безбилетника; объясняют, как столь невероятная идея может оказаться экономически и политически достижимой; рассматривают её применимость ко всё более глобальной экономике. В эпоху растущего неравенства и политической разобщённо- сти, когда старые ответы на глубоко укоренившиеся социальные пробле- мы не внушают доверия, базовый доход даёт надежду на то, что нам всё же удастся достичь свободного общества и здоровой экономики.
Журнал «Экономическая социология» публикует фрагмент из первой главы «Орудие свободы», в которой авторы книги представляют основные аргу- менты в пользу безусловного базового дохода, показывая, каким образом он решает проблемы бедности и безработицы, а также как может стать орудием свободы в качестве одного из важнейших элементов устойчивой эмансипаторной институциональной структуры.

Масштабы и механизмы регионального неравенства в российском обра- зовании малоизучены. В статье анализируются региональные различия в доступе к образовательным ресурсам и их связь, во-первых, с социально- демографическими и экономическими характеристиками регионов, во‑вто- рых, с долей учащихся, остающихся в старших классах, а также со сред- ними в субъектах РФ результатами ЕГЭ по математике и русскому языку. Проверяется действие теорий эффективно и максимально поддерживае- мого неравенства. Использованы данные регионов России за 2013–2015 гг., представленные в публикациях Росстата, федеральных и региональных образовательных ведомств. В анализе применяются оценка корреляций и линейная регрессия. Результаты показывают, что в более урбанизирован- ных регионах с более высоким уровнем человеческого капитала и валового регионального продукта (ВРП) в среднем выше объём подушевого финанси- рования, более опытные учителя и выше доступность углублённого и (или) профильного обучения. В то же время степень урбанизированности и чело- веческий капитал положительно связаны с долей учащихся, остающихся в школе после 9-го класса. Наконец, результаты ЕГЭ положительно связаны с доступом к образовательным ресурсам. По обоим предметам средний балл экзамена выше в регионах с более высокой долей учащихся в школах соответствующего профиля, лицеях и гимназиях. По русскому языку ре- зультат ЕГЭ также связан с размером отсева учащихся после 9-го класса. В целом региональные различия в доступе к институциональным образо- вательным ресурсам накладываются на большое социально-экономическое неравенство, что создаёт ситуацию двойного выигрыша или проигрыша в доступе к ресурсам. Больший доступ к престижным образовательным ре- сурсам в регионах с большим человеческим капиталом подтверждает тео- рию эффективно поддерживаемого неравенства. Одновременно больший отсев учащихся после 9-го класса в регионах с меньшим человеческим ка- питалом подтверждает действие теории максимально поддерживаемого неравенства. Статья будет интересна всем, кто занимается проблемой образовательного неравенства и образовательной политикой.

Организация Объединённых Наций видит главный демографический вызов XXI века в увеличении продолжительности жизни при сокращении рож- даемости в развитых и развивающихся странах. Причина этого кроет- ся в том, что старшие возрастные группы дольше сохраняют умерен- ный уровень здоровья и продолжают трудовую деятельность, оставаясь активными. В то же время стремительное развитие информационных технологий способствует распространению экономики совместного по- требления. Такая ситуация выступает катализатором изменений рынка труда, который уже и без того трансформируется под действием гло- бальной цифровизации экономики на фоне сменяющих друг друга кризисов, что всё больше снижает уровень жизни отдельных домохозяйств. Рынок труда перенасыщен людьми старшего трудоспособного возраста, кото- рые не спешат покидать свои рабочие места. В то время как поколение их родителей в таком возрасте уже выходило на пенсию. Пребывание на рын- ке людей старшего возраста порождает конкуренцию за рабочие места с более молодыми кандидатами, с одной стороны, а с другой — закладывает основы молодёжной безработицы. Острота этой конкуренции тем выше, чем более неравноценен опыт участников рынка и ниже терпимость к стареющему населению. Одним из её показателей может служить про- явление эйджизма. В связи с этим всё больше стран задумываются о по- литических программах, способных смягчить последствия демографиче- ского кризиса. Проблема сокращения доли трудоспособного населения на фоне пересмотра пенсионной политики актуальна и для России, которой только предстоит переосмыслить формирующиеся мировые практики и сформулировать подходящую для себя концепцию. От того, как быстро пойдёт этот процесс, во многом и будет зависеть уровень жизни старею- щего населения.
В статье рассмотрены возможные трудовые траектории старших воз- растных групп: уход с рынка труда; работа по найму и самозанятость, включая её частный случай — предпринимательство. Проанализирован комплекс причин, вынуждающих выбирать определённую стратегию. Осо- бое внимание уделено роли информационно-коммуникационных технологий и бирж удалённой работы в решении проблемы занятости старших воз- растов. Автор придерживается неолиберального взгляда, согласно кото- рому старшие возрастные группы рассматриваются как потенциальный ресурс для роста национальной экономики, а не как группа, нуждающаяся в государственных дотациях. Проведённый обзор показал, что, хотя про- блемы старения общества в России и развитых странах имеют общий демографический базис, универсальной политики не существует. Запущенная пенсионная реформа в России, ориентированная на повышение пенсионного возраста, способна стать социальной катастрофой нового времени ввиду отсутствия накоплений у людей старшего возраста и невозможности трудоустроиться.

В книге трёх знаменитых исследователей культур сообществ и влияния технологий на общество слово «conversation» (беседы) выведено в назва- ние, и это не должно остаться незамеченным для читателя. Текст по- строен в форме диалогов авторов о применимости термина «participatory culture» (культура соучастия) к анализу различных сфер социальной жизни (образование, взаимоотношения поколений, политика и т. д.) и одновре- менно является приглашением присоединиться к этой беседе, поспорить со многими высказанными тезисами и предложить собственные. У каждого из авторов своя трактовка магистрального феномена культуры соучастия, но их объединяет в первую очередь глубочайшее вчувствование в свой объект исследований, от которого так предостерегал М. Вебер (все трое исследователей идентифицируют себя как бывших или настоящих носителей культуры соучастия). Такое вживание не остаётся бесследным, и, по мнению автора рецензии, представляет анализируемое исключитель- но в позитивном ключе.
Как следствие, авторы показали не только богатое (чуть ли не автоби- ографическое) исследование культуры соучастия, но и сделали ряд очень важных социальных рекомендаций о продуктивной и аккуратной работе с ней в образовательной сфере, в разрешении межпоколенческих конфлик- тов и в целом призвали не маргинализировать представителей сообществ культур соучастия. Безусловно, педалирование демократизирующей, про- светительской и прочих положительных ролей культуры соучастия важно и очень полезно.
Помимо анализа культур соучастия, в книге представлен обновлённый взгляд на классическое понимание социальных групп, сетей и форм капи- талов.
В рецензии сделана попытка систематизировать взгляды исследователей на самые крупные тематические поля, освещённые в тексте. В конце ре- цензии её автор позволяет себе присоединиться к диалогу с тремя извест- ными учёными и мысленно переносится (и предлагает это сделать чита- телю) в гостиную Г. Дженкинса, в которой происходила большая часть приведённых в книге бесед.

Автор рецензируемой книги ставит перед собой нетривиальную задачу разработать такой подход к анализу экономического, который сможет учитывать всё разнообразие хозяйственных практик и одновременно ука- зывать на получателей материальных выгод. Подвергая критике идеи марксистов и неоклассических экономистов, автор приходит к выводу об их неспособности рассматривать экономики за пределами капитализма и рыночных отношений, что автоматически исключает из любого анализа даровые и гибридные экономические формы. На примере пяти кейсов из цифровой экономики (Apple, Wikipedia, Google, YouTube, Facebook) демон- стрируется аналитический потенциал нового подхода — политической экономии практик, который принимает во внимание вариативность эко- номических практик. Выделяя разные комбинации взаимодействий апро- приирущих практик, автор книги демонстрирует успешность деятельно- сти предприятий цифровой экономики, которую невозможно объяснить совершенной рыночной конкуренцией или эксплуатацией дешёвого наёмно- го труда.
Рецензируемая книга является отличным примером субстантивного под- хода к анализу экономик в действии и будет особенно интересна тем, кто занимается вопросами продуктивного сосуществования рыночного и не- рыночного (в цифровом мире, в частности).

An interview with John W. Meyer, emeritus Professor of Sociology, and by courtesy Education, at Stanford University, was conducted in October 2019 during his visit to the 10th International Russian Higher Education Conference (RHEC) in Moscow on “Contributions of Higher Education to Society and Economy: Global, National and Local Perspectives.” The interview was performed by Elena Gudova, PhD and a lecturer in the Department of Economic Sociology at the Higher School of Economics.
John Meyer talks about the rise of hyper-managerialism and its implications for modern organizations. While previously, organizations tended to be subordination actors, today they have more legitimation in choosing mission and purposes, which marks a shift from management authority toward leadership and implies a need for managers with charismatic qualities.
Business schools, in their courses and educational processes, emphasize the importance of failures as part of entrepreneurs’ experiences, while questions of vision are rarely a part of the agenda. Still, even a great charismatic leader/entrepreneur may lack authority because of a decontextualized vision as local communities’ interests are usually not represented. Organizations with good vision (i.e., with proper corporate social responsibilities) may legitimate themselves through the routinization of the leader’s charisma, the incorporation of norms of good citizenship, and the self-management of employees and citizens. As Meyer puts it, “You have to be an okay-person in the modern hyper-organizational context.” Due to these new scripts in the character of an individual, John Meyer discusses distinctions between the American and German educational systems and some possible outcomes for the world based on the German educational model instead of on the American one. As current types of organizational responses might be treated as invasive for individuals (even though they are useful in many ways), the German system resists many of the hyper-liberal changes in a much better way.
Another focus of Meyer’s interests is connected with changes in universities and those in science in general. He talks about the mutual influence of society and academia and the legitimation of scientific knowledge, both per se and in educational process. A simple, but still important, issue regards keeping a research distance and asking the right questions, as moral commitment might weaken the research. The solution may be in comparing education to the forces that produce the observed changes, and not to what we imagine to be an ideal educational process and product.