2023. Т. 24. № 5

Современная социология труда уделяет большое внимание изучению трудового опыта работников, занятых через цифровые платформы. Однако для более глубокого понимания проблем гиг-экономики этот подход необходимо дополнить анализом самих цифровых платформ как организационных структур и социальных акторов. В статье предлагается концептуальная схема подобного анализа, опирающаяся на теоретические наработки в области экономической социологии, институционализма и политэкономии.
Роль цифровых платформ проблем атизируется с помощью пяти основных категорий (организационная инновация, фирма-медиатор, инфраструктура рынков, частный регулятор, институциональный предприниматель), которые последовательно включаются в анализ. Цифровые платформы представляют собой радикальную организационную инновацию, построенную на технологиях, способных эффективно координировать деятельность рассредоточенных агентов, не требуя их пространственного, темпорального и организационного соприсутствия. Это способствует развитию бизнеса, получающего выгоду от координации внешних по отношению к фирме работников и ресурсов. Предоставляемые платформами средства связи между экономическими агентами постепенно приобретают системный инфраструктурный характер, формируя базовые условия функционирования рынков. Имея возможность в одностороннем порядке устанавливать «правила игры» и осуществлять алгоритмическое управление, платформы превращаются в частных регуляторов рынков, конкурируя с государством. Чтобы укрепить и легитимировать свою власть, платформы активно вовлекаются в политический процесс с целью социальной реорганизации рынков и общей институциональной перестройки. На этом этапе концептуальная схема закольцовывается, возвращаясь к тому, что платформы представляют собой инновацию, в процессе диффузии которой должны быть разрешены наиболее острые социальные противоречия, связанные с бизнес-моделью фирмы-медиатора, её ролью как инфраструктуры, частного регулятора и институционального предпринимателя.
В статье продемонстрировано, как предложенные категории могут применяться к анализу различных проблем гиг-экономики.

Экономическая глобализация, сопровождающаяся появлением глобальной культуры, глубоко изменила социальную, экономическую и политическую реальность национальных государств, транснациональных регионов и городов, которые составляют предмет книги профессора Саскии Сассен «Города в глобальной экономике» («Cities in a World Economy». 2018). Представляемая книга показывает, как некоторые города (Нью-Йорк, Токио, Лондон, Сан-Паулу, Гонконг, Торонто, Майами и Сидней) превратились в транснациональные «пространства». В пору своего расцвета эти города стали иметь больше общего друг с другом, чем с региональными центрами своих национальных государств, многие из которых утратили значение. Более того, воздействие глобальных процессов радикально трансформирует социальную структуру самих городов, меняя организацию труда, распределение доходов, структуру потребления — все то, что, в свою очередь, создаёт новые закономерности городского социального неравенства. Понимание того, как глобальные процессы локализуются на национальных территориях, требует, по мнению профессора Саскии Сассен, новых понятий и исследовательских стратегий.
Журнал «Экономическая социология» публикует первую главу книги «Расположение производства в глобальной экономике» («Place and Production in the Global Economy»), в которой автор поднимает вопросы о содержании понятия «глобализация» и о многообразии её видов. С. Сассен объясняет, почему выбирает город в качестве места эмпирического исследования экономической, политической и культурной глобализации.

В статье проблематизируется актуальность выявления взаимосвязи между современными возможностями дистанционной занятости для женщин и потенциальными изменениями состояния основных сфер их жизни, в том числе репродуктивных планов. Исследование проводилось на основе гипотезы о том, что условия дистанционной (удалённой) занятости в силу своей гибкости относительно места и времени выполнения работы позволяют большинству женщин улучшить баланс работы и личной жизни, а также планировать дальнейшую семейную жизнь. Цель исследования — оценить мнение женщин о предполагаемых или реальных изменениях состояния трудовой, семейно-родительской и личной сфер жизни в связи с возможным или действительным участием в дистанционных формах занятости. В статье обобщены итоги трёх опросов российских женщин, содержащих мониторинговый вопрос о влиянии дистанционных условий работы на состояние основных сфер жизни (2018 г., N = 1922; 2019 г., N = 601; 2022 г., N = 589). Слияние данных осуществлялось в программе VORTEX-10 (N = 3112). Массив разбит на три группы: (1) женщины с добровольным опытом дистанционной работы до пандемии; (2) женщины с вынужденным опытом дистанционной работы в пандемию; (3) женщины без опыта дистанционной работы. Отдельно выделялись подгруппы женщин по возрасту и наличию или отсутствию детей до 15 лет. Обработка результатов проводилась с помощью перевода ответов в единую систему индексов. Выявлено, что среди респонденток преобладают положительные оценки характера влияния условий удалённой занятости на основные сферы жизни — трудовую, семейно-родительскую и личную. Респондентки разных подгрупп были солидарны, отмечая положительное влияние дистанционной занятости на улучшение домашнего быта («дома станет уютнее»), здоровье близких, наличие времени на общение с детьми, а также на личную жизнь (это последнее проявляется в появлении времени «на себя» и «на культурную жизнь»). При этом женщины, имеющие добровольный опыт дистанционной работы, в два раза чаще оценивают его пользу для себя, нежели женщины, познакомившиеся с удалённым форматом вынужденно. Женщины с детьми до 15 лет по сравнению с другими респондентками чаще оценивают опыт дистанционной занятости как положительный (разница составляет 25%). Значимой связи между возможностью работать удалённо и планами по рождению детей не выявлено.

На материалах социологического исследования, выполненного в рамках качественной методологии, предлагается анализ практик природопользования и отношения к ним российских граждан в целом и местного сообщества в частности. Развиваемая концепция вытеснения предполагает системное воспроизводство окраины внутри национальных государств и характеризуется низким потенциалом местных сообществ влиять на формирование стратегий развития региона, отличающегося богатыми природными ресурсами, а также ограниченными возможностями его жителей заниматься значимой деятельностью, управлять личной жизненной ситуацией в условиях сурового климата и дорогостоящего проживания. Доказывается, что современные практики природопользования представляют собой потребительские и квазитрадиционные стратегии освоения Севера. Они не способствуют формированию сберегающих стратегий развития территорий, несмотря на рост критического отношения проживающих в регионе к сложившейся ситуации и осознание лишения их права владеть и распоряжаться землёй и природными ресурсами. Вытеснение является результатом институционализации длительных и множественных практик социального исключения. Институционализация запускается политикой природопользования, игнорирующей интересы коренных жителей и, как следствие, затрудняющей поддержание общего интереса северян к участию в выработке стратегии регионального развития. Она характеризуется осознанием несправедливости такого положения, закрепляется индивидуальными защитными стратегиями и поддерживается пятью механизмами — мифологизацией благополучия Севера, эксплуатационным способом освоения природных ресурсов, перенесением издержек добычи ресурсов на жителей региона, игнорированием интересов местных сообществ и усилением миграционных установок. Сохранившееся с позднесоветских времён правило доступа к благам через рабочее место не соответствует новым вызовам. В результате ресурсы извлекаются в одних регионах, а прибыль направляется в другие. В северных регионах, где таким образом добываются природные ресурсы, формируются различные виды зависимостей и происходит обеднение живущих в них людей.

Начиная с 1990-х гг. феномен коррупции заслужил внимание исследователей психологии, экономики, менеджмента, права и социологии. При этом многие исследования коррупции зачастую игнорируют условия нормализации обсуждаемого феномена и его укоренённость в организациях. В данной статье мы хотим привлечь внимание исследователей к трём подходам из организационной теории: неоинституционализм, сетевой анализ и теория ресурсной зависимости. Рассмотрение коррупции как эффекта организаций способно пролить свет на феномен коррупции. Так, сетевой анализ подчёркивает роль личных связей в осуществлении коррупционных сделок и позицию актора в сети. Этот подход обладает значительным предсказательным потенциалом, выдвигая различные предикторы коррупции. Неоинституционализм обращает внимание на среду, в которую погружены акторы, и на то, как подход помогает измерить связь между уровнем коррупции и различными элементами институциональной среды — уровнем конкуренции, качеством исполнительной власти и законодательства, поведением фирм-конкурентов и дочерних организаций. Теория ресурсной зависимости ставит акцент на ресурсах организаций и отдельных индивидов и выявляет связь между наличием власти и ресурсов, с одной стороны, и полем возможных коррупционных действий, с другой. Освещаемые нами подходы позволяют проанализировать коррупцию на позициональном, организационном и средовом уровнях и подчёркивают системность, рутинизацию и социальную укоренённость этого феномена. Мы предлагаем обзор существующих исследований с позиций предложенных подходов. В заключении сделано сравнение трёх подходов, отмечены их сильные и слабые стороны и намечены возможные направления будущих исследований.

Статья продолжает дискуссию о роле института жалоб в российской экономической практике, в частности ЖКХ, начатую Д Литвинцевым. Ранее в статьях О. Бессоновой отстаивалась позиция об институте жалоб как важном и эффективном сигнале обратной связи на протяжении всего исторического развития раздаточной экономики в России и единственном легальном канале защиты прав граждан в области предоставления услуг в настоящее время. Д. Литвинцев выступил с опровержением этого утверждения и привёл классификацию жалоб, на основании которой он и строил свою аргументацию. Попытка О. Бессоновой показать несостоятельность как самой классификации жалоб, так и выстроенной на её основе аргументации привела Д. Литвинцева к усилению отрицания важности института жалоб и переносу центра дискуссии на злоупотребления и дисфункции данного института. В настоящей статье анализируются методика оппонента при построении классификации жалоб и тот замкнутый логический круг, к которому она приводит. Дело в том, что структура жалоб по Д. Литвинцеву изначально содержит субъективную и негативную оценочность (ошибочные жалобы, импульсивные жалобы, доносы), и на этом основании делается вывод о злоупотреблениях. При этом ни статистики, ни интервью с руководителями управляющих компаний, ни примеров разных типов жалоб приведено не было. Для перехода на смысловой уровень дискуссии была привлечена проблематизация, сформулированная Е. Богдановой: почему административные жалобы не были полностью заменены судебными исками в период построения правовой системы и рыночной экономики, а, напротив, не только были сохранены, но и расширили спектр своего действия в современной России? Ответ на этот ключевой вопрос, составляющий смысл данной дискуссии, может быть найден только в рамках теории раздаточной экономики. На основе этой теории высказывается прогноз о роли гражданских жалоб в преобразовании институциональной системы России.

В данной рецензии читателю предлагается ознакомиться с основными идеями, изложенными в книге экономсоциолога Нила Флигстина «The Banks Did It: An Anatomy of the Financial Crisis» («Это делали банки: анатомия финансового кризиса»). Книга посвящена финансовому кризису 2008 г. в США, который начался на рынке ипотечного кредитования. В данной книге Флигстин ищет ответ на вопрос, каким образом сформировалась модель ипотечной секьюритизации в США, которая привела к глобальному финансовому кризису, акцентируя особое внимание на структуре банковской сферы и её деятельности. Флигстин использует исторический подход для анализа сформировавшейся бизнес-модели секьюритизации ипотечного кредитования. Он подчёркивает фундаментальный характер финансовой системы для экономики в целом. В рамках своей экономико-социологической концепции автор книги обосновывает два основных аргумента: рынки и государство взаимно конституируют друг друга; сформировавшаяся на рынке бизнес-модель позволяет глубже понять его социально-экономическое устройство. Основные выводы автора книги заключаются в том, что модель секьюритизации сложилась в определённых кризисных условиях под влиянием государства; банки в этой модели, хотя и играли ключевую роль (особенно тем, что решили выдавать субстандартные ипотечные кредиты на упрощённых условиях), делали это в рамках определённой бизнес-модели. В данной книге не только представлен основательный эмпирический анализ финансового кризиса, но и удачно применены теоретические идеи экономсоциолога. Рекомендуется к прочтению как учёным из социальных наук, так и широкому кругу читателей, заинтересованных в финансовой сфере и кризисах.

Socio-economic and cultural changes due to massive tourism development have presented a new paradigm for the existence and the decision to use water. This study explores the embeddedness and expectation of actors depicted in the socio-economic dynamics of economic development and management choices for Bali’s Sacred Natural Sites (SNS) commodification. This study employs a qualitative approach with a case study design. From the findings, social networking can be classified into relational and structural embeddedness. The commodification of specific locations in rural areas is strongly related to spiritual values assigned to traditional sacred sites, associated with a specific religious tenet, belief, or place of worship in rural areas. Furthermore, the commercialization of holy water resources can be seen as a decision-making process, driven as it is by the anticipation of future economic benefits such as higher profits or the creation of jobs, as well as future cultural and social benefits such as the wish to advance tourism or protect cultural assets. Belief in the future value of economic benefit is constituted through the narratives actors use to make sense of a monetary situation and the everyday experience of using money. There may also be concerns about the environmental effects of commodification and ownership of it. Based on these results, future research must abandon static models that try to explain social order stability or social stratification reproduction. Although the past cannot predict decisions, past experiences affect actors’ capacity. Projective thinking is essential for generating viable options and choosing a course of action.