2025. Т. 26. № 5

Статья посвящена исследованию культурной маргинальности и её проявлению среди московских студентов, а также выявлению позитивных сторон данного феномена. Авторы анализируют историю термина «культурная маргинальность», значение которого претерпело изменение — от пограничного состояния чужака между двумя заданными и устойчивыми культурами к фундаментально присущей характеристике социальной жизни в условиях множественности культурных границ. Опираясь на концептуальные ресурсы социологии, авторы проводят теоретическую параллель между двумя аналитическими линиями анализа культурной маргинальности, условно обозначенных как структурно-функциональный и конструктивистский подходы. Первая из этих линий затрагивает межкультурное взаимодействие и вопросы адаптации, а вторая подчёркивает изменчивый характер культурных границ. Культурная маргинальность российской молодёжи проявляется в связи с тем, что она испытывает на себе мировые тенденции множественности культурных границ, с одной стороны, и влияние государственной политики по формированию традиционных ценностей в текущих геополитических условиях — с другой. В статье представлены материалы социологического исследования, проведённого авторами в 2024 г. среди студентов московских вузов (выборка целевая, n = 1615). Для операционализации культурной маргинальности и отражения трендов, характерных для российской молодёжной среды, был осуществлён кластерный анализ, в результате которого выделены две кластерные группы: (1) последователи доминирующей (традиционной) культуры и (2) культурные маргиналы. В статье показано, что эти последние в соответствии с конструктивистским подходом характеризуются сложностью формирования культурной идентичности и осознанием множественности культурных границ, что может сопровождаться социальной изоляцией. Выявленная культурная маргинальность российской молодёжи ставит вопрос о положительных аспектах реализации, ответ на который может дать теория полей и капиталов. На основе анализа успешных кейсов из области лидерства и инноваций в полях культурного производства продемонстрирован эвристический потенциал диалога между социологией маргинальности и теорией полей и капиталов. Данная работа как вносит эмпирический вклад в исследование культурной маргинальности за счёт её измерения с позиций конструктивистского подхода, так и очерчивает перспективу формирования теории культурной маргинальности на «среднем уровне», привлекая концептуальные ресурсы экономической социологии, а также социологии молодёжи.

Пока те, кто имеет отношение к индустрии технологий, обсуждают, являются ли её алгоритмы политическими, социологи принимают политику за безусловную данность и задаются вопросом, как именно эта политика реализуется, то есть о том, как конкретно алгоритмы правят. То, что мы называем высокотехнологичным модернизмом, имея в виду применение алгоритмов машинного обучения для организации нашей социальной, экономической и политической жизни, обладает двойственной логикой. С одной стороны, этот модернизм, подобно традиционной бюрократии, является машиной классификации, даже если он категоризирует людей и вещи иначе. С другой стороны, подобно рынку, он предоставляет средства для самонастраивающегося распределения ресурсов на основе петель обратной связи, которые работают не так, как система цен. Возможно, важнейшее следствие высокотехнологичного модернизма для современной моральной политической экономии состоит в том, как он встраивает иерархию и сбор данных в саму основу повседневной жизни, заменяя видимые петли обратной связи невидимыми и предполагая, что как нельзя более опосредованные результаты на самом деле являются прямым выражением истинных желаний людей. Журнал «Экономическая социология» предлагает перевод статьи профессора Генри Фаррелла и профессора Марион Фуркад «Моральная экономия высокотехнологичного модернизма», вышедшей в 2023 г. в научном журнале «Dædalus». Данный перевод войдёт в русскоязычный сборник статей профессора Марион Фуркад, посвящённых цифровой экономике, который готовится Издательством Института Гайдара.

В статье предлагается концепция общей модели механизмов совместной социально-экономической деятельности, основанная на результатах фреймворка «Институциональный анализ и развитие» (ИАР). Исходным тезисом служит предположение о существовании универсальных функций, реализующих процессы координации и управления в различных типах механизмов регулирования совместной социально-экономической деятельности. Содержание универсальных функций и общая структура абстрактного механизма совместной деятельности выведены из принципов институционального дизайна ИАР. Рассматривается общий подход к воплощению шести универсальных функций в виде множества конструктивных элементов, используемых для создания реальных механизмов. Начальное множество конструктивных элементов сформировано на основе способов реализации этих функций при трёх основных режимах коммуникаций — прямые, косвенные и основанные на правилах — между участниками совместной деятельности. Рассматриваются свойства воплощённых механизмов, включая проявление этих свойств в реальных регулирующих структурах типа «сеть», «иерархия», «рынок», «правила и институты». Процесс построения воплощённых механизмов совместной деятельности трактуется как задача выбора комбинации конструктивных элементов, наилучшим образом соответствующих характеристикам конкретной совместной деятельности и условиям окружающей среды. Предлагаются принципы оптимизации механизмов для совместной деятельности с неоднородными операциями, которые приводят к гибридизации механизмов. Основные результаты исследования представлены в виде концепции и схемы общей модели механизмов совместной деятельности. Предложенный подход может служить основой для анализа коллективных действий, исследования трансформации форм социальной координации и потенциального влияния цифровых технологий, включая ИИ, на развитие механизмов совместной деятельности. Модель может быть использована в исследованиях кооперации, управления общими ресурсами, организационного дизайна и цифровизации социально-экономических институтов.

Статья посвящена исследованию гастрономических ландшафтов сибирских и дальневосточных городов. В данном исследовании заведения общественного питания рассматриваются как важная часть культуры города, которая может подвергаться трансформации в связи с глобализацией и коммерциализацией локальных особенностей. Актуализируются вопросы сохранения местной уникальности, культурного разнообразия и противостоянии унификации гастрономического ландшафта. Теоретический бэкграунд исследования опирается на концепции аутентичности, подчёркивающие её роль как культурного и маркетингового ресурса. Создавая — осознанно или нет — образ аутентичного пространства, владельцы ресторанов могут опираться либо на локальное культурное наследие, либо на глобальные тренды, воспроизводя уникальные местные особенности или формируя «не-места». При этом предполагается, что аутентичность пространства связана с конкретными культурными контекстами, имеющими пространственные коннотации. В качестве маркеров этих культурных контекстов рассмотрены обобщённые кулинарные традиции (кухни): локальная или региональная, русская, азиатская, американская, европейская, восточная, смешанная. В качестве эмпирической базы выступили данные 2ГИС о 6747 заведениях в городах-центрах субъектов Сибирского федерального округа (СФО) и Дальневосточного федерального округа (ДВФО) (21 город). Методы анализа данных включали типологический анализ городов; также создана карта, иллюстрирующая типологию. В результате выявлены различия между регионами: на Дальнем Востоке преобладают азиатская и локальная кухни, тогда как в Сибири — восточная и смешанная кухни. Выделены группы городов с преобладанием следующих видов кухни: азиатская, восточная, американская и русская, локальная кухни, смешанная. Для городов с преобладанием смешанной и восточной кухни характерна распространённость крупных сетей заведений. Описаны стратегии воспроизводства аутентичности через этнически маркированную локальную и (или) региональную кухню, характерные прежде всего для городов с преобладанием локальной кухни; в случае же городов других типов выделяются предложение местных фермерских ингредиентов, использование модных локальных символов и городской топонимики.

Цифровые технологии не только преобразуют природу современной экономики и общества, но и бросают вызов привычному демократическому порядку. В новой работе «Надзорный капитализм или демократия? Противостояние институциональных порядков и политика знания в нашей информационной цивилизации» («Surveillance Capitalism or Democracy? The Death Match of Institutional Orders and the Politics of Knowledge in Our Information Civilization», 2022) американский исследователь Шошана Зубофф развивает идеи своей нашумевшей книги «Эпоха надзорного капитализма. Битва за человеческое будущее на новых рубежах власти» («The Age of Surveillance Capitalism: The Fight for a Human Future at the New Frontier of Power», 2019) и приходит к ещё более тревожным выводам по поводу политического будущего цифрового общества. Крупнейшие западные технологические корпорации нелегитимным и тайным способом собирают огромные массивы данных пользователей и используют их для превращения человеческого поведения в товар. Люди лишаются своих «эпистемических прав», в результате чего алгоритмы корпораций знают о людях больше, чем сами люди знают о себе. Техноолигархия использует это знание о пользователях для своего системного доминирования и подрыва демократического порядка. Надзорный капитализм подвергает эрозии принципы либеральной демократии, лишая народ политического суверенитета и превращая граждан в послушных исполнителей воли алгоритмов, которые управляют поведением масс в интересах новой цифровой олигархии. Для противодействия политической власти надзорного капитализма и защиты демократии Зубофф предлагает искоренить основное условие, исходно сделавшее его появление возможным в начале XXI века, а именно бесконтрольный скрытый сбор персональных данных пользователей технологическими компаниями. Конфиденциальность пользователей и защита их персональных данных, по мнению Зубофф, должны быть гарантированы демократическим правительством, чтобы корпорации не могли при помощи алгоритмов бесконтрольно заниматься коммодификацией поведения людей. Сегодня перед человечеством стоит выбор между надзорным капитализмом и демократией. Зубофф убеждена, что в долгосрочной перспективе существование демократического порядка невозможно с дальнейшим развитием надзорного капитализма. Рано или поздно либо надзорный капитализм разрушит демократию, либо демократический порядок даст решительный отпор власти техноолигархии и защитит права граждан в цифровую эпоху.

Сознательно неконсуммированный союз, в котором супруги отказываются от сексуальной жизни, исторически называют белым браком. В рецензии на книгу Элис Пэчер «В Японии секса нет. Социология асексуальности в интимных отношениях» [Pacher 2022] рассматривается феномен супружеской асексуальности, проблематизирующий многообразие современных социальных представлений о связи брака и сексуальности. На основе сравнительного социологического анализа нарративов японских и немецких пар об их сексуальных отношениях книга демонстрирует, что интимность — не универсальное свойство брака, а социокультурный конструкт, в котором секс между супругами оказывается производной от социально-экономических и культурных динамик.
Рецензия показывает, как общее нездоровье, экономическая нестабильность, усталость от работы, изменения семейной модели, родительскоцентричная структура японской семьи и успехи индустрии коммерческого секса ведут к снижению сексуального влечения и отказу от интимных отношений в браке. Японские респонденты связывают секс с репродуктивным долгом, а не с эмоциональной близостью; их эротическое влечение вытесняется во внебрачные связи и коммерческий секс. У немецких респондентов Э. Пэчер установки японцев в отношении сексуального поведения вызывают отторжение и подозрение в культурной неразумности. В основе европейской модели романтического сексуального союза пока ещё лежит углубление сексуальной близости между партнёрами, что придаёт этой форме социальной организации рекреационный и даже духовный смысл.
Особое внимание в рецензии уделяется методологическим вызовам межкультурного сравнения асексуальности — отсутствию единого определения сексуальной активности, языковым дефицитам в артикуляции сексуального опыта, нормативному давлению, скрытому в евроцентричных теориях. Рецензия предостерегает от экзотизации японского кейса, приглашая исследователей семьи, супружества, интимности и пронатализма к большей рефлексивности собственных аналитических категорий.

This study critically examines the development trajectory of artificial intelligence (AI), challenging dominant narratives that frame AI as a neutral or inevitable technological progression. Drawing on and extending theoretical frameworks such as Feenberg’s critical theory of technology, Zuboff’s surveillance capitalism, and Acemoglu’s democratic erosion, the paper introduces the concept of algorithmic hegemony to explain how AI is increasingly shaped by concentrated power structures, institutional displacement, and ideological imperatives.
Through a critical interpretive analysis of global investment flows, sectoral imbalances, and transparency deficits, the study reveals that AI is being developed primarily by a narrow coalition of private corporations and authoritarian states. This ecosystem marginalizes academia, civil society, and democratic oversight. The findings highlight a shift of epistemic authority from public institutions to private interests, the deployment of AI systems for surveillance and behavioural control, and the erosion of civic agency in digital governance.
By synthesizing empirical data with normative critique, the study offers a multidimensional theoretical contribution and calls for a paradigmatic shift toward society-centered AI governance. The proposed concept of algorithmic hegemony provides a new lens to understand the political economy of AI and its implications for democracy, justice, and public interest.